На ромашке не гадай - Страница 12

– Трудно не обратить внимания, когда ты только и делаешь, что жалуешься на больничные передряги.

– Жалуюсь? Ах вот как ты называешь мои попытки рассказать тебе о том, как у меня прошел день? Ну спасибо… А, между прочим, когда сама ты рассказываешь мне о своих делах…

– Я тебя умоляю! – поморщилась Джин. – Как будто ты даешь мне возможность вставить хоть слово! Все только «я», «я» и «я»!

Вероятно, своим замечанием Джин задела Энди за живое, потому что он замолчал и мрачно уставился в угол.

– Послушай, – сказала Джин, – я прекрасно понимаю, что у тебя нелегкая и ответственная работа, много пациентов, среди которых попадаются взбалмошные, капризные и несправедливые – как эта миссис Хасби или как там ее…

– Удивительно, что ты запомнила, – не удержался Энди от язвительного замечания. – К твоему сведению, миссис Хасби не просто вредная старуха, она еще и глупа как пробка, поэтому грозится подать на меня в суд!

Джин нахмурилась.

– За то, что ты неправильно ее лечишь?

– Это ей так кажется, – хмыкнул Энди.

– Допустим, но имеет ли она шансы выиграть дело? – с тревогой спросила Джин.

Энди взглянул на нее.

– Никаких! Любой консилиум специалистов подтвердит мою правоту. Тем более что с медицинской точки зрения случай миссис Хасби несложный.

– Неужели же никто не объяснил ей этого?

Энди вздохнул.

– Пытались. Однако собственная глупость не позволяет миссис Хасби понять, что правда не на ее стороне. Вдобавок к этому примешивается упрямство.

Немного подумав, Джин спросила:

– Почему же ты беспокоишься, если правота на твоей стороне и ее легко подтвердят коллеги?

Энди удивленно уставился на нее.

– Не понимаешь? Ну поставь себя на мое место, захотела бы ты ходить по судам, тратить время, силы и нервы, заранее зная, что решение будет вынесено в твою пользу?

Лишь на минуту представив себе это, Джин покачала головой.

– Нет, конечно.

– Видишь, не так уж сложно сообразить. А ведь мне в случае чего придется не только заниматься всем вышеперечисленным, но также ходить на работу, лечить пациентов… и все это в раздраженном состоянии. Чего доброго, посыплются новые жалобы!

– Верно, – с некоторым смущением произнесла Джин. – Прости меня, пожалуйста. Наверное, я не должна была говорить того… что сказала.

Однако надежда умиротворить Энди извинением оказалась напрасной.

– Простить? – как-то странно усмехнулся он. – Это за что же?

– Ну, за то, что я, вероятно, чем-то обидела тебя, сама того не замечая.

Он пожал плечами.

– Какой смысл извиняться, если сама не знаешь за что? Вообще, что это ты вдруг решила извиниться?

Джин растерялась.

– Просто ты выглядел таким подавленным…

– Я зол, – процедил Энди, в упор глядя на нее. – И сыт по горло.

Джин вздрогнула, поняв, что он имеет в виду, но все же уточнила:

– Сыт по горло нашей совместной жизнью?

– Этого я не говорил.

И не нужно было, подумала Джин. Потому что и без слов все ясно.

Тем не менее, осознавая тот факт, что подобный разговор до добра не доведет, она произнесла совсем другим тоном:

– У меня в банке сейчас тоже пошла черная полоса. То и дело приходится разбираться с возникающими у клиентов вопросами.

– В самом деле? – хмыкнул Энди. – Как интересно…

Она кивнула.

– Я тоже очень устаю. Поэтому, наверное, порой не уделяю должного внимания тому, что ты рассказываешь. – После короткой паузы Джин с едва различимой обидой в голосе добавила: – Но когда я в нормальном состоянии, меня всегда интересуют твои дела.

– Надо же! – саркастически ухмыльнулся Энди. – А дальше этого твой интерес не распространяется?

Джин заморгала.

– О чем это ты?

– О том, что мною ты, похоже, уже совсем не интересуешься.

– Я?! – На глаза Джин навернулись слезы. – Послушай, что происходит? Ты нарочно выбрал этот день, чтобы испортить мне настроение? Чтобы дать мне почувствовать всю мою никчемность? Назвал меня бесчувственной, сейчас обвиняешь невесть в чем. – Она тряхнула наволочкой. – Как думаешь, для кого я это глажу? Для тебя, дорогой! А ты об этом даже не задумываешься. – Немного помедлив, Джин добавила: – Похоже, ты не отдаешь себе отчета в том, что все это сказывается на Тиме.

– Все это? Что конкретно? Наши периодические размолвки?

Джин состроила гримасу.

– Ох, ну не надо! Не притворяйся, будто не понимаешь, что я имею в виду. Размолвки – это мягко сказано. Наши отношения стремительно ухудшаются, и ты это прекрасно осознаешь. Мы постоянно пребываем в раздраженном состоянии, а Тим, кстати, это чувствует.

Энди пристально взглянул на нее.

– Тим сам говорил тебе что-то на этот счет?

– Нет, но не обо всем нужно говорить. Не забывай, что у женщин чутье на подобные вещи.

Энди напряженно замер.

– Хочешь сказать, что, будучи мужчиной, я не в состоянии понять ребенка? Что я плохой отец?

– Ты плохой отец? – удивленно повторила Джин. – Не глупи.

– Нет-нет, постой, не уклоняйся от разговора! Мы оба приемные родители Тима, и по-твоему выходит, что ты справляешься со своей задачей лучше, чем я?

Джин открыла было рот, чтобы возразить, но вдруг услышала сбоку какой-то шорох. Повернувшись, она увидела на пороге Тима. Он щурился на свет и выглядел очень бледным.

– Что-то случилось? – с дрожью в голосе спросил он, переводя взгляд с Джин на Энди и обратно.

– Нет, солнышко, все в порядке, – сказала Джин. – А почему ты спрашиваешь?

– Мне показалось. Я спал, и меня разбудили ваши голоса. – Тим посмотрел на Энди и тут же перевел взгляд на Джин. – Папа сердится?